- Хорошо, - не заставляя себя упрашивать, девушка грациозно выпорхнула в круг туземцев.

Жители деревни зааплодировали, под ноги Лире полетели белые цветы. Она наклонилась, подняла один, закрепила его в своей прическе.

Девушка и сама напоминала цветок в этот момент: нежная, тоненькая, почти прозрачная, с персиковой кожей и пронзительно-синими глазами.

Облегающая черная весталья подчеркивала женственные линии ее фигуры. Неровный свет костров придавал ее лицу странное, почти божественное выражение сосредоточенности.

Незаметно, как бы исподволь, заструились движения, пробуждая полустертые воспоминания о невероятно древних мозаиках и росписях, пронесших сквозь время образы жриц позабытых богов... Неторопливо, и в то же время уверенно, словно вторя движению растревоженных задорным северным ветром дубов, ведунья плела свой танец.

Крошечные живые огоньки светлячков вспыхивали россыпями, проносились вслед за ее ладонями, отмечая след их плавных движений, и гасли, когда девушка замирала. В волосах танцовщицы запутались звезды. Полузакрытые глаза были погружены во тьму.

Уловив рисунок и ритм танца, взялись за свои инструменты музыканты, и полилась вкрадчивая мелодия, напоминающая одновременно приглушенный рокот земных недр и звонкую песню лугового жаворонка.

Зрители замерли, затаив дыхание.

Как и окружающие, я не мог отвести взгляда от чародейки, заворожено наблюдая за ее влекущими, невероятно чувственными и в то же время строгими движениями.